Анна Старобинец: Для Запада русская проза заканчивается на Солженицыне

Писатель Анна Старобинец – о признании зарубежных коллег, сравнениях со Стивеном Кингом и американской экранизации книги про кота.

Российская писательница Анна Старобинец получила премию Европейского общества научной фантастики (ESFS) в номинации «Лучший писатель». В прошлые годы награды общества уже получали братья Стругацкие и Сергей Лукьяненко. Корреспондент «Известий» поговорил с Анной Старобинец о статусе нашей литературы за рубежом, писательских доходах и американской экранизации ее книги «Котлантида».

– Сначала, естественно, спрошу про награду. Для вас лично это что? Признание заслуг, может быть, аванс или просто приятная неожиданность? Меняет ли статуэтка что-то в вашей жизни?

– И приятная неожиданность, и признание моего существования как автора на мировом литературном рынке. Безусловно, такие премии повышают шансы любого автора на издание большими тиражами и сотрудничество с более крупными издательствами. Кроме того, важно понимать, что западный книжный рынок – штука довольно герметичная. Если там обращают внимание на одного представителя «российской фантастики», то шансы других ее представителей тоже вырастают.

– Можно сказать, что вы уже стали популярным писателем в Европе?

– Я скорее »имиджевый автор». То есть зарубежные издательства издают меня небольшими тиражами, не рассчитывая на глобальный, массовый успех. Зато мои тексты почти всегда получают хорошую прессу, а иногда и премии. Например, в той же Франции я уже получала приз за лучшую антиутопию («Живущий») на фантастическом конвенте «Утопиаль» и приз за лучший фантастический роман («Убежище 3/9») на фестивале «Имажиналь».

– Получается, во Франции дела идут лучше всего?

– Пожалуй, на сегодняшний день больше всего моих книг издано во Франции, Испании и Англии. Также есть переводы на шведский, итальянский, болгарский, польский, греческий, японский, турецкий, недавно куплены права еще в нескольких странах.

– А в целом, на ваш взгляд, насколько в Европе известна современная российская литература? Лет пять назад был британский документальный фильм со Стивеном Фраем о шести самых известных русских писателях (там, в частности, говорили о вас вместе с Владимиром Сорокиным, Захаром Прилепиным и другими), но это был скорее ликбез – о том, кого надо знать, а не о том, кто уже известен. Что-то меняется сейчас?

– К сожалению, современная российская литература существует сейчас за рубежом в виде небольшого загончика. То есть это ротация из нескольких фамилий (и – да, Прилепин и Сорокин среди них), которые широко известны в узких кругах. Остальные писатели остаются практически невидимыми. По большому счету для Запада современная русская проза заканчивается где-то на Солженицыне, а конкретно фантастика – на Стругацких.

– Российские критики часто определяют вас со ссылкой на западных авторов в сходном жанре (понятно, в силу отсутствия чисто российской традиции). То есть вы иногда – «русский Стивен Кинг», порой – «русский Нил Гейман» или даже «русский Филип К. Дик». Вы с такими сравнениями согласны?

– И Кинга, и Геймана, и Дика я люблю и уважаю. Я имею наглость утверждать, что пишу оригинальные тексты и не копирую никого из названных авторов, но, с другой стороны, я хорошо понимаю литературных критиков. Им необходимо дать читателю какие-то ориентиры, чтобы тот хотя бы примерно понял, о каком жанре, о какой вообще литературе идет речь. В этом смысле ряд «Стивен Кинг, Нил Гейман, Филип К. Дик» – абсолютно уместный и правильный. Я бы еще добавила сюда Рэя Брэдбери, Кафку и Булгакова.

– Какие у вас отношения с российским фантастическим сообществом (фэндомом)? Со стороны кажется, что это абсолютно замкнутый мир, в котором сложно стать своим.

– Так и есть, российский фэндом – это своеобразное гетто, междусобойчик. Я там не своя, никогда туда не стремилась и не стремлюсь, мне там было бы тесно.

– Вы помните, с чего началось ваше увлечение хоррором?

– Я не увлекаюсь именно хоррором, у меня есть несколько рассказов в этом жанре, но я им себя не ограничиваю. Что касается фантастического допущения как приема – это да, мне он очень близок, и я использую его практически всегда. То есть, грубо говоря, я пишу о реальной жизни, эмоциях, ситуациях, но при этом использую специфическую оптику из арсенала фантастов. Полагаю, такой взгляд на мир был мне присущ всегда.

– Недавно в Guardian вышла статья, констатирующая, что даже в Британии на свои литературные доходы может прожить очень небольшой процент авторов. В России, наверное, дела обстоят еще хуже?

– К сожалению, да. Прожить на литературные заработки, а тем более прокормить семью, – невозможно. Я живу на заработки от сценариев. Это смежное занятие – тоже сочиняешь истории, но более технично и как член команды, а не как демиург.

– Какие сценарии у вас сейчас в работе?

– Все мои контракты предполагают пункт о неразглашении, поэтому тут возможны только общие слова. Уже написан и ждет воплощения (то есть инвестора) мистический истерн, действие которого разворачивается на Дальнем Востоке после Второй мировой. Начат мной, а закончен будет, увы, другими, восьмисерийный детектив-нуар. Мы с моим покойным соавтором и мужем Александром Гарросом хотели сделать нечто в духе скандинавских сериалов типа «Моста» и «Убийства», а что в итоге получится у продюсера, которому достались права, бог весть. Прямо сейчас я работаю над мистическим триллером для Первого канала.

– Сейчас, насколько я знаю, американская анимационная студия Frederator, известная по сверхпопулярному сериалу «Время приключений», разрабатывает экранизацию вашей книга «Котлантида». Для России история – беспрецедентная. Расскажите, как это произошло?

– Ну для начала «Котлантиду» перевели на английский. Это волшебно-авантюрная история про кота, путешествующего во времени. Она написана для детей. Ее прочли британские литературные критики и признали «детской книгой года». Потом уже ею заинтересовались с точки зрения экранизации и вышли на моих литературных агентов. Это вполне такой стандартный путь.

Сейчас проект в стадии разработки, больше я ничего о нем не знаю. До выхода сериала еще далеко. Как сценарист я в нем не участвую, речь идет только о покупке прав на экранизацию.

– Когда ждать новую книгу? И что это будет по жанру?

– В сентябре должны выйти все четыре моих «Зверских детектива» под одной обложкой, один из них – новый, он называется «Щипач». Ну и совсем недавно я приступила к написанию романа – историко-приключенческого, с мистикой.

Источник: iz.ru