Слова под дождём

Гуляю по парку, кормлю белок, думаю о разном.

В парке стоит букроссинговый шкаф, в нём разрозненные тусклые тома, оставленные белкам по принципу «чего не жалко» — апофеоз интеллектуального сиротства.

Люблю их, ненужные, рассматривать. Вот одна: пыльная голубая обложка, плотный массив желтоватых шершавых страниц, глухие ряды строчек. Аннотация — как блокпост: «фундаментальное исследование лауреата Ленинской премии академика М.Б. Храпченко охватывает весь творческий путь Л.Н. Толстого. Автор анализирует многие его произведения, раскрывает особенности стиля писателя» — и шестьсот страниц в таком вот духе. Поразительно, но некоторые строчки подчеркнуты карандашом: какие-то студенты из параллельной реальности, где нет ни Шкловского, ни Басинского, ни самого «Л.Н.Толстого», читали и (неужели?) конспектировали эти мертвые сухие слова.

Оставленные без авторов и без читателей, книги будто чахнут. Но не все.

Михаил Шишкин сказал про «Поминки по Финнегану»: «В этой книге слова ведут себя совсем не так, как им положено. Они проступают друг сквозь друга — как на страницах раскрытой книги, оставленной под дождем. Слова убегают из грамматики, как из тюрьмы»

А Захар Прилепин — за семь лет до этого — сказал так про шишкинский «Письмовник»: «Вот лежат письма, оставленные кем-то. И вот идет дождь, и падает на бумагу одна капля, вторая, третья… И вот уже буквы поплыли и целые фразы начали терять очертания… И вот уже время расплывается, эпоха теряет границы и средневековье наплывает на будущее, а будущее откатывается в позапрошлый век»

Один и тот же образ по одному поводу пришёл в голову совершенно разным писателям в разное время. В реальной жизни они, мягко говоря, не совпадают во взглядах. А вот в сфере чистой лирики встретились — вдохновение не проведёшь.

Из быта трудно заглянуть в лирику. Из окружающей жизни с ее политикой, спорами и нервами трудно заглянуть в историю литературы. Но она сближает авторов, у которых можно найти общее даже вопреки. Например, совпадает год их полного литературного триумфа — 2011-й. Чуть позже стало понятно, что оба еще и завершители большой традиции. Что такое «Взятие Измаила», как не эпилог русской классики — и что такое «Обитель», как не эпилог классики советской (сам эпилог играет в этих книгах особую роль — https://goo-gl.su/o3hXCB7).

Вряд ли Прилепину или Шишкину понравятся мои мысли. Но это разговор не про писателей, а про литературу. Как дети покидают родителей, так книги покидают авторов. Остаются сами по себе, лежат на скамейках. Кто-то забывает их под дождём, а кто-то находит.

Писатели, не ссорьтесь! История литературы помирит всех, даже если вы этого не хотите.

Автор: Сергей Оробий