Перевод статьи Джея Фернандес. Сообщается, что статья ориентирована больше на критика-профессионала (то есть того, кто этим зарабатывает), тем не менее и любителям писать заметки "для себя" найдётся пара дельных советов.
Несложно понять, почему написание критики привлекает так много авторов, начинающих или устоявшихся, и других изучающих литературу: это дает возможность подчеркнуть любовь к книгам, демонстрируя свои собственные предпочтения как писателя и мыслителя. Поучительный комментарий о мировой литературе вошел в публичную речь 2500 лет назад, и сегодня он играет резонирующую, жизненно важную роль в здоровье искусства и общества. Это превосходное, вдохновляющее занятие, которое приобщает рецензента к традиции, восходящей к Аристотелю.
Я люблю язык и восхищаюсь каждым, кто пробует освоить искусство языка. Это сложное, удивительное, полезное стремление, стоящее всех своих трудностей. Литература может быть бесконечно приспосабливающейся, но у критики книг есть лучшие практики и параметры, которые не менее эффективны, даже если они неписанные. Это форма, которую можно изучить, навык, который можно улучшить и усовершенствовать. Будучи писателем и редактором вот уже более 20 лет, я отмечал некоторые распространенные ошибки, которые портят в целом прекрасную критическую статью, даже если они могут гарантировать мне жизнь, где я могу заниматься любимым делом.
Следует отметить, что мое знакомство с этими ошибками начинается с моей собственной ранней склонности к их злоупотреблению. Моя первая настоящая работа была в газете «The Washington Post», помощником редактора в разделе книжных рецензий «Мир книг». Это было в середине-конце 90-х годов, и мне было очень приятно ежедневно слушать литературные дебаты блестящей группы книжных ботаников, возглавляемых двумя критиками-редакторами, которые получили Пулитцеровскую премию за выдающуюся критику – Джонатаном Ярдли (1981, когда он был в «The Washington Star») и Майклом Дирда (1993), оба сами авторы. Эти мужчины и женщины писали рецензии крупнейшим литературным именам, но никогда не боялись предлагать необходимые изменения, чтобы немного улучшить работу. Они были достаточно добры, чтобы позволить мне попробовать свои силы в ремесле, и поэтому руководили моей ранней критической работой.
В наши дни политика интернета, направленная на то, чтобы принять всех желающих, способствовала развитию эпидемии синтаксического терроризма. Слишком мало редакторов – блюстителей порядка, и кажется, что многие умные магистры-выпускники поглощают теорию, а не ремесло. Это также тот случай, когда огромный объем копий, который позволяет Интернет, делает практически невозможным для большинства редакторов, даже действительно хороших, найти время для качественного исправления и предоставления исчерпывающей обратной связи. Это позор, потому что репутация издания страдает, когда на его страницах появляется некачественная работа, и потенциально великие критики заканчивают тем, что собирают второсортные зажимы, потому что их несвязная манера письма не впитала в себя годы корректуры, на которой настаивала старая система.
Мы все пришли сюда, потому что мы заботимся о языке, и всю нашу жизнь падали в обморок от прекрасных витков фразы. Это означает, что мы находимся на одной странице, желая, чтобы писатели – кто бы это ни был – пели. Конечно, чтение работ великих критиков, от Харольда Блума, Мартина Эмиса и Джона Апдайка до Митико Какутани , Дорис Лессинг и Сьюзен Зонтаг , неизмеримо помогло бы. Но здесь я предлагаю свои собственные рекомендации по устранению наиболее распространенных ошибок (мы оставим грубые грамматические ошибки для другого эссе).
I. Претенциозные заявления
Начинать рецензию с гиперболизированного мнения – я видел такие начала, как «Автор X – писатель, который делает не что иное, как разрывает ткань времени, чтобы разгадать великие тайны жизни» – может звучать хорошо, но что это на самом деле значит? Кроме того, это настолько грандиозно, что заставляет читателя подумать об очень коротком списке авторов, о которых можно сказать в таком тоне – списке, в котором нет автора Х, который только что опубликовал свой второй роман. Поэтому, даже прежде чем закончится первое предложение или абзац, читатель уже с подозрением относится к вашему мнению. Так что пересмотрите свои экстравагантные высказывания и убедитесь, что они ясны и оправданы.
Другим аспектом этого является широта знаний. Если вы собираетесь объявить что-то лучшим в этом году или блистательным за гранью воображения, вам лучше прочитать все другие романы, выпущенные в этом же году, и иметь бумагу, которая доказывает, что вы один из самых читаемых критиков в мире. Смирение и сдержанность работают в ваших интересах. Поступая наоборот, вы выглядите глупо.
II. Отсутствие ясности
Многие авторы, в том числе и я, иногда виноваты в лингвистических полетах фантазии, сказочных по звучанию, но ничего не значащих на самом деле. Чтобы быть милосердным, на это обычно побуждает желание развлечь читателя удивительным, прекрасным использованием языка, и для этого: браво. Чтобы быть менее милосердным, это бессмысленная, управляемая эго попытка заставить читателя смотреть, как ты повсюду мастурбируешь на свои слова. В этом случае поработайте над этими границами!
Эти длинные запутанные слова слишком часто затеняют смысл и заставляют читателя прочитать предложение семь раз, чтобы понять, что вы, возможно, пытаетесь сказать. Чтобы беспристрастно оценить свою перегруженную работу после первоначального вдохновенного потока, требуется решительная позиция против вздора и чуши. Ключевой тревожный знак – это когда вы чувствуете, что какая-то часть вашего мозга отказывается взглянуть на это предложение или фразу, опасаясь, что вам, возможно, придется его изменить. В этих случаях перепроектируйте его: перепишите свою идею в простой третьесортной прозе, а затем немного приоденьте из первоначального варианта.
III. Повторяемость и избыточность
Обычно это вытекает из вашего стремления убедиться, что читатель не упустит тот невероятно проницательный момент, о котором вы пишете. К сожалению, на самом деле повторение сигнализирует о вашей неуверенности в аргументе, что подрывает доверие читателя к вам. С точки зрения читателя, это также разочаровывающе, как если бы вы были вынуждены идти по воде посреди приятного плавного плавания.
Абзац, в котором одна и та же идея повторяется несколько раз, попахивает студенческой работой, растянутой до минимального количества страниц. Но плюс в том, что в большинстве случаев вы просто не понимаете, что в первый раз сказали это очень хорошо. Отсекайте остальное и используйте ценное свободное пространство для других вещей. С другой стороны, возможно, вы не совсем уверены в своем аргументе и решили нанести несколько случайных ударов, а не усердно работать, чтобы твердо ударить один раз. Стоит взять перерыв, чтобы попробовать еще.
IV. Случайный нарциссизм
Есть забавный парадокс в обсуждении этого пункта, и я все время его вижу. Да, именно ты рецензируешь книгу. Мои поздравления! Но ради всего святого, вам не нужно обращать на это внимание.
Проще говоря: избавьтесь от этого в себе. Как минимум, если вы не Чимаманда Нгози Адичи или Майкл Шейбон, у вас нет статуса в литературном мире, который заслуживает интереса читателя к вашим более широким личным взглядам. Таким образом, ваши заявления «Я» в большинстве своем самовосхвалительные и отвлекающие. Сфокусируйтесь на работе под вашей рукой. Я имею в виду, что вы писатель, поэтому представьте, что ситуация изменилась: вы потратили год, может быть, три, потея над этим романом, и случайный выпускник-магистр тратит половину своей рецензии из 1500 слов, рассказывая о себе. Это неприлично, неправильно и, осмелюсь сказать, неуважительно.
И вот еще что: это совершенно не нужно. Ваше имя уже здесь, как правило, прямо наверху! Отсюда следует, что каждое утверждение является вашим мнением. Поверьте мне, больше авторитета передается через уверенный сильный голос, чем через узкую личную сторону, которой читателя нет оснований доверять. Это рецензия на книгу, так что помните: ваша миссия – быть полезными читателям в первую очередь, а автору – во вторую. Это не рекламный щит для вашей личной болтовни, что является верным признаком дилетантизма. Если он читается так, как если бы он был написан для блога, то он принадлежит блогу.
V. Чрезмерное раскрытие сюжета
Это может быть попыткой избежать неуверенности в своих критических способностях, или это может быть неправильным пониманием миссии критика, но написание рецензии, полностью описывающей сюжет, похоже на описание кому-то прыжков, даже не позволяя подходить к воде. Это и слишком много, и слишком мало одновременно. Ваша задача не состоит в том, чтобы дать полный пересказ сюжета. Нужно только привести в движение основные сюжетные линии, чтобы у читателя было достаточно информации, чтобы узнать, подходит ли книга его вкусам (и, следовательно, стоит ли тратить на это время и деньги). Думайте об этом как о флирте: вы должны зайти достаточно далеко, чтобы читатель знал, захочет ли он взять книгу домой.
Еще одна вещь, которую нужно понимать, состоит в том, что эти рецензии являются критикой. Это означает, что если вы потратили весь обзор на сюжет, то вы не оценили темы, персонажей, загадки повествования, диалог, структуру, язык, оригинальность, отношение к человечеству в целом, культурный контекст, качество как часть искусства и т. д. И если это так, зачем вы нужны читателю?
Вот еще хорошее, проверенное правило: никогда не пишите что-либо конкретное о сюжете в середине книги и дальше. С другой стороны, я также часто вижу, как умные писатели погружаются прямо в критический омут и никогда не дают обоснованного описания сюжета книги. Не делайте так тоже.
VI. Излишняя длина
Конечно, это дело вкуса, и оно чрезвычайно гибкое, особенно в эпоху цифровых технологий, поскольку вам не нужно писать, учитывая эти надоедливые макеты страниц и границы объявлений, с которыми приходится сталкиваться печатным публикациям. Но в этом и заключается проблема. То, что вы можете написать рецензию на книгу из 3200 слов, не означает, что вы должны это делать. Вы должны заслужить такое внимание, и редко рецензент или материал заслуживают этого.
Я достаточно стар, чтобы работать, когда дизайн печатной страницы означал ограничения (ограничения!) на продолжительность статьи. Я утверждаю, что это была не просто функция физического пространства. Это было отражение ценности. И в идеале читатель доверяет и изданию, и автору, чтобы те писали эти ценные рецензии. Трудно понять причину, по которой это должно отличаться для Интернета.
На самом деле, можно легко увидеть противоположный случай. Читатели сегодня имеют бесконечные возможности для чтения материалов в течение дня. Вы слишком много просите, когда презентуете им тысячи слов об одной книге – если только это не новый выпуск автора списков или переоценка основного классического произведения, ставшего снова актуальным. И в любом случае, ограничения чаще всего бросают вызов писателю быть более резким и сводят снисходительность к видам вредных привычек, перечисленных здесь. Я вспоминаю свои дни в «Книжном мире», и если Дэвид Ремник и Маргарет Этвуд могут уместить все в 1000 слов, то вы, вероятно, тоже можете.
VII. Бессмысленные аргументы
Это не то же самое, что отсутствие ясности, хотя они могут пересекаться. Одно включает в себя использование излишне цветастого языка и скачкообразной конструкции предложений, оттеняя совершенно отличный момент, тогда как другой никогда не был достойным началом. Хороший способ в этом разобраться – попросить второго читателя сыграть в адвоката дьявола. Это как с подготовкой к дебатам, если вы хотите, чтобы ваша статья опережающе ответила на любые потенциальные вопросы и проблемы читателя.
То, как многие из нас создают нечто, что мы называем умным риффом, но отказываются или пренебрегают проверить его логику из-за страха, что придется отбросить колкое или убийственное сравнение в сторону – это халатность. Наши инстинкты, как правило, правы: строка барахло. Стресс-тест вашему мнению требует от вас смирения, но в результате ваш труд неизбежно улучшится. Кроме того, любой хороший редактор позвонит вам, и вам все равно придется их исправить.
VIII. Самовосхваляющие литературные отсылки
Это особое оправдание молодых и новых авторов, и обычно оно происходит от импульса компенсировать чувство незащищенности от вопроса, почему вам вообще доверили написать эту рецензию (или, не дай бог, это потому, что вы искренне верите, что вы отличный специалист в литературном мире). Я понимаю, вы хотите оправдать свое место в качестве судьи, доказав свою добросовестность и используя напыщенный слог в качестве инструмента для повышения своей правомерности. Дело в том, что это можно заметить за милю, и, как правило, это имеет противоположный эффект.
Поэтому я бы посоветовал вам не включать эти ссылки на Гераклита и Анну Ахматову , если вы не уверены, что они органичны. Часто они имеют только самое поверхностное отношение к вопросу. Их единственная цель – показать читателю, что вы рецензент с широким кругозором, которому остальные могут только удивляться. Что они на самом деле показывают, так это то, что вы можете выполнить цитатный поиск упоминаний ивовых деревьев (привет, Офелия!).
IX. Предельные допущения
Увеличившееся разнообразие и более справедливое освящение в литературном мире, безусловно, являются позитивными событиями. Но даже если, например, женщина написала роман, и он о женских проблемах, а вы являетесь женщиной (или идентифицируете себя как женщина), не относитесь к своей рецензии так, будто ни один мужчина никогда не прочитает книгу или ваш обзор. И, очевидно, наоборот. То же самое касается литературы о нетрадиционной сексуальной ориентации.
Большинство общедоступных журналов читают самые разные люди. И я уверен, что автор книги предпочел бы, чтобы вы сохранили потенциальную аудиторию как можно более широкой. Опять же, пусть ваше ловкое описание сюжета и тщательный анализ сильных и слабых сторон творчества автора заставят читателя самостоятельно решить, входит ли книга в список «Купить сейчас».
X. Структурные перепады
Создание приятной, заряжающей энергией динамики для литературного произведения – большое умение, и в критике книг есть своя чистая модель. Обоснование своей рецензии на основе своего личного опыта и тематически, выделяя то, что умно иллюстрирует ваше мнение – это умно и убедительно, тогда как изначальный разбор сюжета, оставив в конце место в основном для критического анализа – хорошая, грубая структура.
Как бы то ни было, будьте творческими, но ключ к тому, чтобы вопросы, поднятые сюжетом, слились воедино с критическими вопросами в том, что все они продвигаются вперед одинаково и эффективно в одном последовательном потоке. Рецензия, в которой случайные блоки с описанием сюжета разброшены здесь и там, не по порядку, требует от читателя слишком много усилий, чтобы понять, что происходит. И обзор, который сразу вываливает массу критического анализа, оставляет читателя потерянным без повествовательного контекста и персонажей, к которым его можно применить.
XI. Несоответствующие местоимения
Ссылаясь на потенциального читателя романа (и читателя обзора), слишком часто рецензент использует смесь местоимений, которые дезориентируют. Если вы иногда ссылаетесь на «вы», а иногда «мы», а иногда «кто-то», а где-то еще «читатель» или «читатели», это неряшливо и запутанно. И затем есть страшное «я», о котором мы говорили ранее. Читатель вынужден остановиться и спросить: с кем ты снова разговариваешь? «Ты» – это ты или я? Почему я включен в это «мы»?
Моя мысль заключается в том, чтобы избегать использования второго лица, и учитывая пункт 4 (нарциссизм), я снова настоятельно призываю вас держать свое «я» вне этого, если вы не Джойс Кэрол Оутс или Мишель Обама. Когда бы ни было возможно, создайте свой обзор, используя «читателя» или «читателей», или, если необходимо, «мы». Но суть в том, чтобы быть последовательными.
XII. Недостаток критики
Несмотря на все эти разговоры о критике книг, я заметил тревожное отсутствие реальной критики. Слишком часто рецензии читаются так, будто вы взахлеб рассказываете о книге своему другу в интернете.
Прежде всего, безоговорочная похвала логически абсурдна. У каждой книги есть свои недостатки, особенно если учесть личные вкусы. Ваша работа – указывать на них ясным, но тактичным (и тактическим) образом, который сравнивает работу с разумными стандартами литературы и / или ее жанра. Если перспектива обидеть автора вызывает у вас сомнения, это хороший признак того, что вы, скорее всего, будете относится с уважением. Если вы вообще не хотите идти на такой риск, вам не следует писать рецензии на книги.
Во-вторых, вы, вероятно, не читали 20 000 книг, и небольшой процент, который вы прочитали, включает, возможно, горстку шедевров. Поэтому я бы был осторожен, описывая невнятную первую или вторую работу автора роскошными эпитетами, лучше припасите их для писателей с такими именами, как Диккенс и Уортон .
В-третьих, как это помогает вашему читателю прочувствовать всю книгу без более широкого контекста – без сравнивания с другими работами в этом жанре, без комментариев по поводу стилистической манеры, диалога, языка, темпа, структуры, окружения, характеристики, повествовательной связности или эмоциональной достоверности? Позвольте мне выразить это так: ваше подхалимство вызывает у меня зевоту.
Следствием этого является то, что рефлексивно злая критика, питаемая творческой завистью, жестока и неискренна. Не портите все вокруг только потому, что вы можете. Если работа, которую вам передали, действительно ужасна, вы узнаете об этом на первых 50 страницах, и в этом случае вежливо отклоните задание и попросите другое.
XIII. Конфликт интересов
Мой детектор чуши периодически отключается, когда я отмечаю биографические, образовательные или публикационные подробности в истории рецензента, которые показывают любопытное пересечение с автором, работа которого он или она якобы критикует. Когда обзор – поток горячих похвал, это еще более подозрительно.
Это легко. Не рецензируйте ничего от кого-либо, кого вы знаете или с кем-то общались в профессиональной или личной жизни. Причина этого должна быть очевидна. В противном случае авторы также могут попросить своих матерей написать рецензии. Это касается и обид тоже. Такая месть дешева и наносит ущерб изданию, которое это опубликовало, так же, как это делает автор и рецензент.
Очевидно, что социальные сети и переполненный мир программ, выездных лекций и семинаров позволяют писателям больше, чем когда-либо, общаться со своими коллегами. Это замечательная вещь, поскольку слишком многие из нас являются неуверенными в себе изоляционистами, которые боятся, что у нас есть друзья только для того, чтобы вдохновлять на странных персонажей в наших книгах. Но это также порождает некоторые коррумпированные quid pro quo, маскирующиеся под поддержку сообщества.
Поэтому, если в редких случаях вы предупреждаете своего редактора о ранее существовавших отношениях, и вам все еще поручено написать рецензию, то потяните шнур «Полное раскрытие» в начале статьи. Ваш читатель должен знать, есть ли у вас личный интерес.
Подробности: www.livelib.ru